Беседа на радио «Радонеж» с доктором медицинских наук, профессором Ва- лентиной Дмитриевной Москаленко и доктором медицинских наук, профессором Олегом Жановичем Бузиком на тему «Психология семьи, психология воспитания детей»
– Уважаемая Валентина Дмитриевна! Когда, на ваш взгляд, родителям необходимо начинать заниматься с ребенком просветительской и профилактической работой?
– Еще до его рождения! я имею в виду любовь супругов друг к другу. Все начинается именно с этого. Если сказать одним словом, в чем заключается профилактика – это любовь. любовь родителей между собой, любовь родителей к ребенку, но здоровая любовь – это любовь безусловная. Условная любовь, это когда любят за что-то: за пятерку в школе, за примерное поведение и т. п. То есть любят при определенном условии. А если пятерку не принес, то сегодня ты не заслужил такой награды? Это что, я тебя не люблю? Так не бывает! Настоящий биологический родитель должен, безусловно, любить своего ребенка. И не нужно бояться об этом говорить, проявлять свои чувства.
Во время групповой терапии я провожу один очень простой тест: группа садится кругом, и я прошу участников рассказать друг другу, каким образом их родители проявляли свою любовь к ним? Прошу вспомнить детали. Результат поражает тем, что многие не могут это вспомнить или рассказывают единичные случаи из своего детства. Например: «Вот, помню, папа однажды на ладошке принес немножко малины и говорит: “На, доченька, это я тебе”». Сколько лет прошло с тех пор? Двадцать? И это все, что вы помните? «Да.» Кто-то вспоминает отдельные очень редкие случаи, а в целом складывается очень наглядная картина и совсем не радостная».
Так вот, если уж вы хотите дисциплинировать детей, а без этого воспитание невозможно, бывает, что требуется порицание, то надо бы последить за соотношением – одно порицание, девять похвал. Один к девяти. В крайнем случае можно выровнять счет – пять к пяти. Но ни в коем случае не наоборот.
На такой простой вопрос «как родители выражали свою любовь, как это вам запомнилось?» в ответ я нередко вижу слезы. Как-то, вроде бы, нелепо. И даже был случай, когда на следующий день, после такой группы, женщина пришла ко мне за психологической помощью, потому что все всплыло, воспоминания за целую жизнь, как папа ничего не проявлял, как мама ничего не проявляла. А что проявляли? Ругали, критиковали, требовали высоких оценок, беспрекословного выполнения всех поручений и т. д. Так вот, если уж вы хотите дисциплинировать детей, а без этого воспитание невозможно, бывает, что требуется порицание, то надо бы последить за соотношением – одно порицание, девять похвал. Один к девяти. В крайнем случае можно выровнять счет – пять к пяти. Но ни в коем случае не наоборот.
Женщина, у которой муж болел алкоголизмом, и поэтому она была у меня на сеансе психотерапии, говорила так о своем детстве: «Я выросла под аккомпанемент двух фраз: “ты должна” и “как тебе не стыдно”». Говорю: «А еще что сопровождало вас на протяжении этих лет?». Отвечает: «А еще головная боль». Самое интересное, что в результате длительной психотерапии головная боль прошла и женщина стала уверенной в себе. А муж вылечился. Ну, на тот момент вылечился.
Вот такую любовь я имела в виду. Её надо как-то обнаружить и проявлять. А как обнаружить? Слова – прямой текст: «Я тебя люблю, ты мне дорог, ты мой сын, и я буду любить тебя без всяких условий, при любых обстоятельствах». Еще очень важны прикосновения. Поглаживания, объятья с постукиванием по спине. Ученые открыли, что в это время в организме выделяется (вырабатывается) очень полезный гормон – окситоцин, который создает хорошее настроение. Это касается как детей, так и взрослых.
Я категорически против любого насилия, а уж физического тем более. Особенно наказания ребенка ремнем. Некоторые родители оправдываются, что, мол, иногда так поступать надо. Нас били, и мы бьем. Кстати, именно потому, что нас били, эта форма насилия передается из поколения в поколение со страшной силой. Есть наука, статистика. Бьют те, которые были сами биты. Так вот почему я против насилия и битья, в частности, может быть физически это и не рана, и не синяк, и не очень больно. Но при этом происходит эмоциональное оскорбление, и ребенку крайне обидно, а дети обостренно чувствуют справедливость, что даже если он сделал проступок по семейным понятиям, но проступок не настолько велик, чтобы его стегать ремнем. Я бы, если б могла, запретила бы повсеместно на всем земном шаре любые формы насилия, в том числе интеллектуальное насилие – это когда подрастающим детям диктуют: «Что ты несешь? Ты не должен так думать. Это абсурд», то есть твоя мысль незаконна, вот это и есть интеллектуальное насилие. Но есть еще и сексуальное насилие, и не надо думать, что это только грубые формы (прикосновения, проникновения в тело, изнасилование). Так называемый «сальный» взгляд на тринадцатилетнюю девочку со стороны отца и может быть еще какое-то замечание: «Растешь, дочка, округляешься», ну что-нибудь на эту тему, это тоже сексуальное оскорбление. Это ближе к насилию. Сексуальное насилие – это рубец. Если зарастет, то все равно останется след.
Подростку надо давать право выбора, в том числе и в мыслях. Чаще говорить: «Ну-ка, ну-ка, мне интересно, как ты думаешь, вообще-то я думаю на этот счет иначе». Нужно проявить интерес. Если мы члены одной семьи, мы не должны обо всем думать одинаково. Например, на вопрос «в каком возрасте можно самостоятельно идти на дискотеку?» родители и дети могут отвечать по-разному. Это можно обсудить. Если родители думают, что на дискотеке подстерегают опасности и продают наркотики и там могут быть хулиганы, это все можно обсудить и предупредить.
В общем, интеллектуальное ненасилие – это свобода думать, но при этом обмениваться мыслями. А вообще-то если ребенок усвоит взгляд родителей на что-то, то он усвоит и в дальнейшем нормы поведения. Это будут уже его мысли и его поступки. А если он думает иначе, то можно активнее использовать искусство убеждения.
– Уважаемый Олег Жанович! Вы замечали такую закономерность, что в семье, где были подобные проблемы, появляется зависимость?
– Связь определенно есть. Ведь в основе зависимости, как болезни, лежит стремление уйти от реальности и получить удовольствие не естественным, не натуральным, а каким-то другим способом, скажем, с помощью химических веществ или с помощью каких-то психоактивных действий, если мы говорим о нехимических зависимостях. То есть, другими словами, если человеку некомфортно в реальной действительности, он уходит туда, где ему более комфортно. Все мы живем в целом в одинаковых условиях, но воспитывают всех по-разному. Если подростку некомфортно дома, он идет на улицу. Если дома нет поддержки со стороны родителей, находятся друзья или другие взрослые, которые занимают место авторитета. При этом один рождается с более сильной психической организацией, у другого есть некие изъяны в этом плане. Известны и другие предрасполагающие факторы.
Болезни зависимости возникают тогда, когда этих деструктивных, патогенных факторов накапливается в одном индивидууме критическая масса.
И здесь важно, а как же сами родители понимают процесс воспитания? Ведь когда спрашиваешь родителей наших пациентов, то очень часто у них проскальзывает стремление, чтобы их ребенок был всегда спокойным, не баловался, не доставлял никаких хлопот и безропотно выполнял все требования родителей. И при этом еще и никогда не спорил. Когда я их слушаю, у меня складывается такая картинка, что они бессознательно мечтают, чтоб их ребенок был инвалидом с детства, сидел в коляске, молчал, принимал еду и спал по расписанию. Нормальный ребенок должен баловаться, шуметь, хулиганить. Должен трепать нервы родителям. Он же для этого рождается. Он же именно так постигает жизнь и тестирует реальность. Когда начинаешь об этом говорить, они выдают свечку. «Нет, мы этого не хотим!»
– Так вы все время это делаете! А если вы хотите другого, тогда пусть он балуется, хулиганит, он нормальный ребенок, он познает мир, он должен доставлять неудобства и его надо принимать, безусловно, именно таким, какой он есть. И, естественно, направлять его, выравнивать, то есть с ним надо быть всегда. Даже во сне он должен быть там, в голове родителей. К сожалению, у нас нет института семьи и брака. И в этом большая беда. Валентина Дмитриевна совершенно четко отметила, что профилактика начинается до рождения ребенка. Где, в каком загсе спрашивают: «Ребята, милые, а почему вы вообще решили пожениться? Где у вас материальные средства? Предъявите их, чтобы вы в комфорте растили вашего ребенка. Где у вас за плечами образование, где у вас своя жилплощадь?» Вещи, вроде бы, банальные, но ведь порой с чего все начинается? Вот они поженились, по беспечности наступает беременность. Потом начинаются мамы, няньки, тетки и все. А когда ребенок уже взрослый, когда у него уже беда, когда он попадает к нам, а мама уже, например, бизнес-вумен, занимает определенное положение.
– А где вы были?
– Да я ему все. я ему это куплю и это… – А где теплая материнская грудь рядом? Где прикосновения? Где, когда ему трудно, глаза её? Где забота о нем?
И получается, что вокруг все «как бы», вот суррогатная няня, заменитель мамы. Оказывается, все можно купить, а нормальных чувств, о которых мы говорим, нет. А если у ребенка еще и гиперактивность с детства? А если еще и дефекты воспитания, потому что папа – тиран и деспот. А если имеется какая-то минимальная мозговая дисфункция. А если изначально сложные роды? А если во время беременности мама сначала предохранялась, хотела эту беременность предотвратить, потом махнула рукой, ладно, пусть будет. А курение, а алкоголь во время беременности? Вот она огромная масса факторов, которая может совершенно демоническим образом сойтись в одной личности, вот тогда начинаются проблемы. Опять же здесь не все фатально, если нормальная семейная обстановка. А если в семье нет любви, если нет безусловного приятия, тогда роль невостребованных чувств, эмоций заменяет какое-то психоактивное вещество или действие. Потому что потребность в получении комфорта и удовольствия есть, а нормальным путем получить нет возможности.
– Уважаемая Валентина Дмитриевна! Как правильно поступать? Некоторые родители постоянно захваливают своего ребенка, называя его чемпионом, лучшим, самым умным и т. п.
– Это нереалистическое восприятие родителями ребенка, по-видимому, родителям очень хочется, чтобы их ребенок был чемпионом. Очень часто на ребенка накладывают те ожидания, которые не удалось выполнить самим родителям. Кто-то не стал балериной, кто-то актрисой, ты стань за меня.
Ожидания родителей крайне тяжелы и разрушительны, если этот «чемпион» накладывается на их ожидания без реального учета возможностей и желания ребенка. Если обратиться к транзактному анализу (одно из направлений в психотерапии), в нем различают позитивные и негативные поглаживания.
В жизни позитивные поглаживания – это похвала, поддержка, одобрение. Негативные – замечания, ругань, упреки: «Ты сегодня вел себя недостойно, и ты лишаешься (какого-то своего) удовольствия». Так вот оказывается, что и то и другое нужно! Только должна быть определенная пропорция. И то и другое должно быть реалистично: хвалить за дело и ругать только за дело, а не на всякий случай.
Негативные поглаживания, то есть строгие замечания, нужны, это не противоречит любви, потому что это дисциплинирует ребенка. И вообще в семье должны быть какие-то свои собственные правила, они в каждой семье отдельные, поэтому мы, семейные психотерапевты, если входим в семью, то очень медленно. И я прошу не делать революционных изменений. Пришла, например, с занятий – все, сейчас сразу все будет по-другому. Нет. Не так.
Потихонечку, мало-помалу, сначала устанавливаются определенные правила: если мама говорит, то она же не врет, что я чемпион. Нужно привыкнуть к правилу, что родители говорят честно, искренне. Потом, если родители ругают, это не отменяет любви. Эта любовь всегда присутствует как фон. Необходимо проявлять уважение к личности и уметь выслушивать пожелания и требования.
Зависимые люди так же, как и их родственники, очень часто отличаются инфантилизмом. Приведу пример. Жена больна алкоголизмом, а муж нет. И муж жалуется, что любую ответственность она может спихнуть на сына, на дочку, на соседку, на маму, на сестру: «Вот я ей поручаю сделать что-то, прихожу домой, а это сделала домработница». Вот такая безответственность одного сочетается со сверхответственностью другого. А по справедливости как? Нужно, чтобы супруги все делали 50/50, и при этом в тех областях быта, где они наиболее успешны. И при этом не перекладывали ответственность на другого. И от ребенка требуется ответственность за порученное ему.
Как-то у меня был случай. я приехала на вызов. Двадцатилетняя девушка, студентка платного вуза, употребляет наркотики, и родители ставят передо мной вопрос: «Знаете, она ничего не делает в жизни. Может, вы бы ей подсказали, что ей делать?» У меня встречный вопрос к родителям: «Какие обязанности по дому были у этой девочки, когда ей было шесть лет?» Родители отвечают: «Никаких. Там были всегда домработницы». я спрашиваю: «Когда она стала ходить в школу, она должна была докладывать по телефону, где она находится?» «Да нет, это мы ей звонили». И так по возрасту. От шести до двадцати у нее не было никаких обязанностей. Ну откуда возьмется ответственность?
Одно из правил семьи – правильное распределение обязанностей. я читала одну книжку, которая называется «Как помочь нашим детям сказать нет наркотику», и в конце книги было выведено несколько правил. Одно из правил «учите детей заботиться о других» и «приучайте их к мысли, что счастье человека заключается в том, чтобы помогать другим, а не только в потреблении всего». Там же были интересные правила «знай свой род» и «говори о родственниках живых или умерших так, чтоб выделять какое-нибудь их достоинство». Это простые и очень значимые вещи.
Приведу пример, который иллюстрирует порой абсурдность в поведении родителей. Я вела прием в диспансере. Стук в дверь.
– Скажите, пожалуйста, нам в этот кабинет?
– А с какой проблемой?
– Мы колемся героином.
– Мы, это сколько?!
– Да нет, мой ребенок.
Вот это «мыкание» – небезобидная психологическая вещь. Если мать употребляет слово «мы», говоря о себе и о ребенке, значит, она ребенка за отдельно взятую личность не считает. А если тебя не считают за отдельного человека, как могут уважать твои увлечения? И вообще это некомфортно, ребенок так привыкает, но все равно ребенку некомфортно. Она не слышит ушами, что она говорит.
Я переспрашиваю.
– Вы колетесь?
– Нет, я не колюсь, мой ребенок.
– А… ребенок, а сколько лет ребенку? – 21. Мы уже и в армии отслужили.
И здесь она не слышит уже комизма своего выражения. Дальше. я принимаю их по одному. Студент сельскохозяйственной академии, не дурак, высокий интеллект. Я рисую генограмму, для этого мне нужны элементарные сведения, имя родственника и год рождения. Так, папа, имя называет, год рождения забыл. я говорю: «Ну, когда последний день рождения отмечали, сколько лет ему исполнилось? 45, 48?». Забыл. Мама. То же самое, забыл. Кстати, оба родителя врачи, уважаемые люди в своем городе, это не Москва. «Ну а свой-то день рождения помнишь?» «Свой помню. И день рождения, и год рождения». Брата… уже тоже сомневается, а уж сколько лет бабушке или в каком возрасте умерла прабабушка, это ему и знать не надо, по его удивленным глазам. Да как же так? Это важнейшие биологические сведения о своей семье, а что уж там говорить о всяких не биологических нюансах? Не может назвать возраста.
– Уважаемая Валентина Дмитриевна! Вы автор интереснейших и очень популярных изданий. Что вы посоветуете нашим слушателям прочитать по вопросам психологии семьи?
У меня есть две книги, написанные в жанре популярной психологии, то есть простым доступным языком, и я горжусь тем, что одна книга сейчас выдержала седьмое переиздание. Это значит, что она раскупается, востребована, и издательство выпускает её для удовлетворения этой потребности. Книга хорошо оценивается теми людьми, которые читают, у которых есть проблемы. Она называется «Зависимость: семейная болезнь», двоеточие означает, что зависимость освещается с точки зрения семейной болезни. Утверждение, что зависимость – это семейная болезнь, знают все, но вот как проявляется зависимость в контексте семьи?
Вторая книга близка по теме, она называется «Когда любви слишком много». я так её назвала осознанно. Я хотела вызвать парадоксальную реакцию у читателя. здоровой любви много не бывает, но мне захотелось так написать, чтобы читатель, взяв книгу, заинтересовался. Ну-ка, что она там написала?
Вот эти книги пользуются наибольшим спросом и популярностью, как и научные – о генетике шизофрении, о генетике алкоголизма. Кстати, генетика тоже имеет объектом исследования семью. У меня уже слишком большой стаж, мой врачебный стаж перевалил за пятьдесят два года. Еще три года неврачебного медицинского ста- жа, то есть общий стаж свыше пятидесяти пяти лет. Все с удивлением спрашивают: «Как, вы еще работаете?»
– Олег Жанович, когда, по вашему мнению, необходимо начинать проводить первичную профилактику среди детей?
– У меня есть глубокое убеждение, что здесь нет никаких специальных сроков, эта работа должна проводиться постоянно, с самого рождения, до тех пор, пока живешь на этом свете. Ведь дети становятся свидетелями застолий или каких-либо неприглядных поступков родителей. Если при этом по факту происходящего детям даются определенные комментарии и поясняется, что происходит в данный момент, это и является профилактической работой.
Ну, понятно, что первый пример – родители. Если ребенок видит поведение родителей, видит у людей другое поведение, он, естественно, будет задавать вопросы, у детей нет задержек в этом плане. И если этот навык – задавать вопросы и получать ответы – в семье присутствует, всегда можно найти что-то понятное для ребенка. Ни один из его вопросов нельзя оставлять без ответа. Мне в этом отношении повезло, у меня был замечательный отец, мне казалось, что он знает все. И я благодарен ему за то, что он никогда не говорил «нет» или «не знаю». Он всегда объяснял суть проблемы. Это было настолько нормальным и каждодневным, что я не понимаю, как может быть по-другому. Когда отца не стало, для меня это было большой потерей. Время прошло, и я пытаюсь делать то же самое, то, чему меня научили. Я думаю, что это правильно, потому что как «по-настоящему правильно», никто не знает. Нам в детстве приводили в пример наших великих педагогов Макаренко и Ушинского. Правда, при этом нам не говорили, что своих детей у них не было. Если в семье нормальные отношения, если в семье есть любовь, то интуиция подскажет родителям, как правильно. Главное не ждать какого-то срока, что вот теперь я начну. Нет, ребенок рядом, и ты уже начал, объясняешь, что к чему. Позитивные и негативные поглаживания, похвала и то, за что можно побранить, это нормально. Нельзя только хвалить. Нельзя только ругать. И это уже профилактика. Ребенок понимает. Если его ругают, он сделал что-то неправильно. И при этом он задает вопрос. А ты отвечаешь. Что это опасно для жизни, что это не культурно, что это стыдно…
– Валентина Дмитриевна, вы согласны?
– Я согласна, но я бы заострила внимание еще и на другом. Есть свод характеристик для здоровой семьи и для нездоровой. У здоровой семьи одно правило сначала поразило меня своей простотой, «родители делают то, что говорят», а в нездоровой семье все наоборот. Может прозвучать (криком) «не ори!», т. е. родитель орет, приказывая ребенку не орать.
Так вот, в здоровой семье родители должны четко обозначить свое отношение к алкоголю, к табаку, к наркотикам. И при этом сказать о том, что это угроза здоровью и даже жизни. Страшилки, как показали психологи, не работают на профилактику, что не пока- зывай, хоть умирающего наркомана, это не работает. А разъяснение в спокойном тоне обязательно работает.
Я являюсь противником абсолютных крайностей. Первое – родители абсолютные трезвенники. Их дети чуть чаще принимают алкоголь, чем дети умеренно употребляющих родителей. Так что этот пример прямо тоже не транслируется. я – абсолютный трезвенник, но я объясняю свою позицию, почему я так делаю. Ну, прежде всего я – нарколог, я буду чувствовать себя неискренней со своими пациентами. Так что необходимо дать пример разумного отношения к этому веществу. Если ты куришь, тогда ты просто не имеешь морального права требовать от сына, чтобы он не курил. Исследования четко показали, если только родители курят, риск курения у детей резко повышается.
И теперь научный случай из практики, это было на конференции, я расспрашивала одного американца, что он делает для того, чтобы его дети не заболели. Он ответил: «Я – алкоголик, десять лет не пью и дал своим детям “образование по алкоголизму”, они находились в специальной программе, то есть они знают, что это такое.» А еще что вы делаете? «Я им показал пример трезвости и уже десять лет не пью. А еще я молюсь. Все.»
Следует уважать выбор своего сына или дочери, своевременно информировать их, а пугать не стоит. И надо быть от начала до конца честными со своими детьми.
Источник:http://r-n-l.ru/pdf/nlj1-2015.pdf
